Берлин получает возмездие. 1941 год. Часть 9.

***

17 августа 1941 года.

5.00. Г. Москва.

Утреннее сообщение Советского информбюро 17 августа

В течение ночи на 17 августа наши войска продолжали вести бои с противником на всём фронте.
Наша авиация во взаимодействии с наземными войсками продолжала наносить удары по войскам противника и атаковал его авиацию на аэродромах.

05.00. 17 августа. Район аэр. «Когул».
Бойцы истребительного батальона старшего политрука Михаила Петровича Павловского ждали германского агента в засаде.
Подозрительный человек появился рано утром, его тут же задержали.
— Я рыбак, — представился он на эстонском языке.
Не стоило большого труда разоблачить мнимого рыбака, и шпион сознался. Он должен был указать точное место стоянок советских дальних бомбардировщиков, а радист — передать их координаты германской авиации. Кайтселиты же были обязаны обеспечивать безопасность агентов. (14)

06.00. 17 августа. Город Курессааре.
Вернувшись в город Курессаре, старший политрук М. П. Павловский рассказал обо всём подполковнику А. И. Охтинскому.
— Ясно одно: гитлеровцы будут бомбить аэродромы до тех пор, пока не достигнут цели, — сказал подполковник А. И. Охтинский. — И что обидно — мы не можем помешать им! Силы у нас такой нет… (14)

06.00. Остров Эзель.
17-го августа утром большая группа германских самолётов провела бомбёжку и обстрел из пулемётов аэродромов «Кагул» и «Асте». Теперь опасность подстерегала лётчиков-балтийцев не только в берлинском небе, но и на пути к аэродрому, и на своей земле. В воздухе нас перехватывали истребители, а на стоянках осыпали бомбами и пушечно-пулемётным огнём бомбардировщики «юнкерсы». (15) (14)

На этом поле в 1941 году был аэродром «Кагул» («Когул»).
Сайт «ВВС России». Мемориал на о. Сааремаа. Репортаж Евгения Константинова. Дата публикации: 22.08.2010. (185)

08.00. Центральные газеты Советского Союза сообщили:
«В ночь с 15 на 16 августа имел место новый налёт советских самолётов на район Берлина и отчасти на Штеттин. На военные и промышленные объекты Берлина и Штеттина сброшено много зажигательных и фугасных бомб большой силы. В Берлине и Штеттине наблюдалось большое количество пожаров и взрывов.
Все наши самолёты вернулись на свои базы». (14)

12.00. Остров Эзель. Аэродромы «Когул» и «Асте».
Днём над посёлками и аэродромами Когулом и Асте почти беспрестанно кружили группы истребителей М-109, сменяя друг друга. Германские лётчики вели разведку, фотографировали местность. (14)

   Советские зенитчики отражают нападение врага.

16.00. Северо-западное направление.
17 августа германско-фашистскими войсками оккупирован г. Нарва. (97)
С 19 июля 1941 г. г. Гдов находился в оккупации германско-фашистских войск. (97)
С 16 августа 1941 г. Кингисепп (Ленинградская область) находился в оккупации германско-фашистских войск. (97)

_ Жители г. Берлина не допускали мысль, что на них с неба посыпятся русские бомбы. А когда это случилось, писали панические письма на германско-советский фронт своим родным.
«Дорогой мой Эрнст! Война с Россией уже стоит нам многих сотен тысяч убитых. Мрачные мысли не оставляют меня. Последнее время ночью к нам прилетают бомбардировщики. Всем говорят, что бомбили англичане, но нам точно известно, что в эту ночь нас бомбили русские. Они мстят за г. Москву. Г. Берлин от разрывов бомб сотрясается… И вообще скажу тебе: с тех пор как появились над нашими головами русские, ты не можешь представить, как нам стало скверно. Родные Вилли Фюрстенберга служили на артиллерийском заводе. Завода больше не существует! Родные Вилли погибли под развалинами. Ах, Эрнст, когда русские бомбы падали на заводы Симменса, мне казалось, всё проваливается сквозь землю. Зачем вы, Эрнст, связались с русскими. Неужели было нельзя найти что-либо поспокойнее. Я знаю, Эрнст, ты скажешь мне, что это не моё дело… Но знай, мой дорогой, что здесь, возле этих проклятых военных заводов, жить невозможно. Все мы находимся словно в аду. Пишу я серьёзно и открыто, ибо мне теперь все безразлично… Прощай! Всего хорошего. Твоя Анна» (из письма Анны Ренинг своему мужу на фронт от 17.08.41). (20, Михайловский Н. Г. Тайна аэродрома «Кагул». Таллинский дневник.)

18.00. 17-го августа вечером большая группа германских самолётов снова бомбила и обстреливала аэродромы «Кагул» и «Асте». (15) (14)

   Советские зенитчики отражают нападение врага.

21.00. Аэродром «Кагул».
Германские бомбардировщики Ю-88 шли косяками на аэродромы «Кагул» и «Асте». Земля до темноты содрогалась от взрывов бомб. (14)

22.00. Г. Москва.

Вечернее сообщение Советского информбюро 17 августа

В течение 17 августа наши войска продолжали вести ожесточённые бои с противником на всём фронте. После упорных боёв наши войска оставили города Николаев и Кривой Рог. Николаевские верфи взорваны.
По неполным данным, за 16 августа в воздушных боях сбито 19 самолётов противника.
Наши потери — 12 самолётов.
В Чёрном море наши породные лодки потопили два крупных румынских транспорта.

 

***

18 августа 1941 года.

5.00. Г. Москва.

Утреннее сообщение Советского информбюро 18 августа

В течение ночи на 18 августа наши войска продолжали вести бои с противником на всём фронте.

6.00. 18-го августа утром большая группа германских самолётов провела бомбёжку и обстрел из пулемётов аэродромов «Кагул» и «Асте». Теперь опасность подстерегала лётчиков-балтийцев не только в берлинском небе, но и на пути к аэродрому, и на своей земле. В воздухе нас перехватывали истребители, а на стоянках осыпали бомбами и пушечно-пулемётным огнём бомбардировщики «юнкерсы». (15, Хохлов П. И. Над тремя морями.)

8.00. Остров Эзель. Аэродром «Кагул».
  День авиации, 18 августа 1941 года, лётный и технический состав оперативной группы генерал-лейтенанта С. Ф. Жаворонкова запомнил на всю жизнь. Утром с Большой земли на остров прибыл связной самолёт. Он привёз почту, газеты, журналы. Лётчики с большим интересом читали очередное правительственное сообщение о налётах наших бомбардировщиков на город Берлин и другие объекты врага.
В сообщении говорилось:
«В ночь с 15 на 16 августа имел место новый налёт советских самолётов на районы Берлина и отчасти на Штеттин. На военные и промышленные объекты Берлина и Штеттина сброшено много зажигательных и фугасных бомб большой силы. В Берлине и Штеттине наблюдалось большое количество пожаров и взрывов. Все наши самолёты вернулись на свои базы».
  В этом же номере газеты был напечатан Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о присвоении лётчикам Евгению Николаевичу Преображенскому, Василию Алексеевичу Гречишникову, Андрею Яковлевичу Ефремову, Михаилу Николаевичу Плоткину и штурману Петру Ильичу Хохлову высокого звания Героя Советского Союза. (3, Статья «Маршал авиации Семён Жаворонков». Полководцы и военачальники Великой Отечественной.)

На аэродроме «Кагул» по поводу присвоения звания Героя Советского Союза особо отличившимся балтийским лётчикам состоялся торжественный митинг, на котором отважных соколов поздравил командующий оперативной авиагруппой — командующий военно-воздушными силами Военно-Морского Флота СССР генерал-лейтенант С. Ф. Жаворонков, их боевые друзья — лётчики и техники. В ответном слове от награждённых командир 1-го минно-торпедного авиаполка Герой Советского Союза полковник Е. Н. Преображенский поблагодарил Коммунистическую партию и Советское правительство за высокую оценку их ратных дел, свершаемых во имя любимой Родины. Он заверил, что морские лётчики вместе с другими авиаторами оперативной группы [с. 201] будут и впредь нещадно громить германских захватчиков.
Перед закрытием митинга генерал-лейтенант С. Ф. Жаворонков предоставил слово военному комиссару 1-го минно-торпедного авиаполка батальонному комиссару Г. З. Оганезову, который, поздравил лётчиков с праздником и наградами, прочитал выдержки из передовой статьи газеты «Правда», посвящённой Дню советской авиации. Вот что услышали авиаторы из уст своего комиссара:
— «Хвастливое германское командование ещё в конце июня истошно кричало на весь мир о том, что советская авиация полностью уничтожена. А советская авиация продолжает свою смертоносную работу, нанося убийственные удары германским войскам.
За последнее время наши советские лётчики совершили несколько воздушных налётов на район Берлина, обрушивая тяжёлые бомбы в логово врага. Каждый день «уничтоженная» советская авиация громит фашистские самолёты, танки, аэродромы, нанося огромный урон хвастливым гитлеровцам».
Военком Г. З. Оганезов сделал небольшую паузу. Затем продолжил:
— «Подвиги советской авиации вызывают заслуженное восхищение во всём мире. Военный обозреватель американского агентства Юнайтед Пресс заявил, что одним из важных факторов успешных военных действий Красной Армии является огромная сила советской авиации и танковых соединений. Налёты советской авиации на город Берлин английская печать и радио единодушно расценили как свидетельство мощи советской авиации и новое доказательство лживости хвастливых заявлений германской пропаганды об уничтоженных Советских Военно-Воздушных Силах».
— Будем громить фашистов ещё крепче! — под одобряющие голоса лётчиков крикнул Герой Советского Союза полковник Е. Н. Преображенский.
— Верно, надо ещё сильнее бить ненавистного врага! Только так мы приблизим день разгрома гитлеровских захватчиков, — заключил генерал-лейтенант С. Ф. Жаворонков. (3, Статья «Маршал авиации Семён Жаворонков». Полководцы и военачальники Великой Отечественной.)

08.00. Остров Эзель. Аэродром «Кагул».
_ Виноградов Ю. А. «Операция Б».:   Воскресный день 18 августа выдался как по заказу — солнечный, ясный, чистый. У всего личного состава морской и армейской авиагрупп особого назначения с самого подъёма было приподнятое, радостное настроение. Ещё бы, ведь сегодня их профессиональный праздник — День Воздушного Флота. По традиции во всех авиационных частях и соединениях он всегда отмечался торжественным построением. Не хотел нарушать устоявшихся традиций генерал-лейтенант Жаворонков и сейчас, хотя шла война и, казалось бы, не до праздничных ритуалов. Он построил возле командного пункта на аэр. Кагул лётный и технический состав, аэродромную команду и подразделения обслуживания, поздравил их с Днём Воздушного Флота СССР и поблагодарил за самоотверженную, поистине героическую работу по выполнению ответственного задания советского правительства — нанесению ответных бомбовых ударов по столице фашистской Германии — городу Берлину.
— Народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Кузнецов всем вам объявляет благодарность! — сообщил он.
— Служим Советскому Союзу! — мощным аккордом разнеслось в ответ над аэродромом.
Затем С. Ф. Жаворонков зачитал поздравления личному составу авиагруппы с Днём Воздушного Флота, поступившие от командования Ленинградского фронта, Краснознамённого Балтийского флота, Береговой обороны Балтийского района, от рабочих многих ленинградских заводов. Особенно тронуло поздравление английских лётчиков.
«…Личный состав королевских военно-воздушных сил шлёт личному составу Советских Военно-Воздушных Сил самые тёплые приветствия. Мы восхищаемся упорством и мужеством советских летчиков…»
— Сегодня, именно сегодня, в наш прекрасный праздник День Воздушного Флота страны мы нанесём очередной, шестой удар по Берлину! — сказал в заключение Жаворонков.— И я уверен, что экипажи, идущие на столицу фашистской Германии, с честью и достоинством выполнят это боевое задание товарища Сталина!
После торжественного построения состоялся праздничный концерт группы артистов драматического театра [с. 184] Краснознамённого Балтийского флота. Эта группа артистов, возглавляемая ленинградским поэтом Соломоном Фогельсоном, прибыла на остров Эзель (Сааремаа) в начале войны. В её составе находилась и киноактриса Валентина Телегина, известная всем советским кинозрителям по любимому в стране кинофильму «Учитель». «Гвоздём» концертной программы артистов драмтеатра Балтфлота были неизменные частушки, исполняемые Валентиной Телегиной и её подругой артисткой Верой Богдановой. Этих актрис знали и горячо любили на острове все и всегда с нетерпением ждали их появления на импровизированной сцене. Частушки, сочиняемые почти всеми артистами, обычно посвящались бойцам тех подразделений и частей, где проходил концерт. Конечно, они были далеки до совершенства литературных форм, но зато шли от души, что нравилось зрителям. Сочиняли и сами исполняли артисты короткие скетчи, сатирические куплеты и пародии на немцев.
Наряду с ежедневными концертами артистам драмтеатра Балтфлота приходилось, и довольно часто, сопровождать машины с боеприпасами, помогать строить оборонительные сооружения, нести вахту по охране складов. Ведь положение на островах осложнялось, они были блокированы с суши, моря и воздуха. И потому каждый человек вне зависимости от ранга, занимаемой должности и профессии, сознавая личную ответственность, делал всё возможное для защиты ставшего родным Моонзунда.
С импровизированной сцены, созданной из поставленных в ряд трёх грузовых автомашин с открытыми бортами, ведущий поздравил лётчиков с Днём Воздушного Флота и объявил первый номер праздничного концерта.
Артисты исполняли отрывки из пьес, читали стихи, пели народные песни, танцевали. Каждое их выступление встречалось громкими аплодисментами и неизменным требованием повторить на бис. Когда же ведущий концерт объявил об исполнении «Маркизы-Гитлеризы» — пародии на Гитлера и его генералов и адмиралов, зрители повскакали с мест, бурно приветствуя предстоящий номер хлопками и выкриками:
— Даёшь «Маркизу-Гитлеризу»! Даёшь!..
«Маркиза-Гитлериза» была, пожалуй, самой популярной на о. Эзеле (Сааремаа), без неё не проходил ни один концерт. Она исполнялась на мотив всем хорошо известной песенки [с. 185] Леонида Утёсова и его дочери Эдит «Всё хорошо, прекрасная маркиза». Артисты, удачно загримированные под Гитлера, начальника штаба верховного главнокомандования вооружённых сил фельдмаршала Кейтеля, главнокомандующего военно-морским флотом грос-адмирала Редера и командующего авиацией рейхсмаршала Геринга, своей талантливой игрой сглаживали сочинённые ими же слабые, подчас примитивные стихи, и под аккомпанемент баяниста с завидным юмором доносили их до восторженных зрителей.
Первым своему «фюреру» о ходе войны с русскими докладывал «фельдмаршал Кейтель». Подёргивая чёрные усики и без конца поправляя чёлку, «Маркиза-Гитлериза» спрашивал:
— Фельдмаршал мой! Я жду доклада,
— На фронте как дела идут?
— И скоро ли Москвы осада?
— Когда солдаты в Москву войдут?

«Фельдмаршал», смешно перекладывая монокль с одного глаза на другой и гарцуя, восхищённо докладывал о «достижении» сухопутных войск на восточном фронте.

Всё хорошо, «Маркиза-Гитлериза»!
Всё хорошо! Война — легка.
Ни одного печального сюрприза,
За исключеньем пустяка:
Земля российская жадна!
Пять армий слопала сполна,
В расход пустила сто бригад…
Кресты на ней везде стоят,
А вместо свечек — танки жгут.
И артиллерии капут!
Под зад коленом больно бьют,
В Москву войти нам не дают
И говорят: «Даёшь Берлин!
Вобьём фашистам в пузо клин!»
Молниеносный план трещит…
Солдат «Хайль Гитлер!» не кричит
Иван нас лупит в гриву, в хвост;
Фриц удирает во весь рост…
А в остальном, «Маркиза-Гитлериза»,
Всё хорошо, все хорошо!

В таком же ключе, под беспрерывный хохот зрителей, докладывал об «успехах» своего военно-морского флота «грос-адмирал Редер». Но больше всего авиаторам понравилась, конечно, сцена с «рейхсмаршалом [с. 186] Герингом».

Рейхсмаршал мой! Необходимо
И о люфтваффе дать доклад.
Мои асы непобедимы!
Летают словно на парад!

Хвастливый «рейхсмаршал», весь обвешанный крестами, петухом ходил по сцене, обвораживая своего «фюрера».

Всё хорошо, «Маркиза-Гитлериза»!
Всё хорошо! Война — легка.
Ни одного печального сюрприза,
За исключеньем пустяка:
Мы в синем небе не одни —
Нас заклевали «ястребки»,
И «чайки» тоже — вот беда! —
Все щиплют наши «мессера»!
А «птички» эти хоть малы,
Но так отважны и смелы,
Что дерзко в небе голубом
Грозят нам русским кулаком!
И с ними «илы» заодно
Пускают «юнкерсы» на дно.
Твои хвалёные асы
Хвосты поджали, словно псы,
И лишь взлетят — кричат: «Сдаюсь!
О фаттер, муттер, я боюсь…»
А в остальном, «Маркиза-Гитлериза»,
Все хорошо, все хорошо!

Ведущему концерт стоило большого труда успокоить возбуждённых зрителей.
— Бис! Браво! Давай ещё! Бис!..— неслось со всех сторон.
— А теперь, дорогие товарищи, в заключение нашего праздничного концерта специально для вас… вас, героев-лётчиков, бомбивших столицу фашистской Германии — Берлин, частушки на бис! — объявил ведущий, когда краснофлотцы и командиры несколько приутихли.

На самодельную сцену поднялся баянист, следом за ним вспорхнули бойкие подружки в ситцевых цветастых платьях — актрисы Валентина Телегина и Вера Богданова. Баянист лихо заиграл, притопывая в такт правой ногой, и весёлые подружки, сменяя друг друга, с озорным переплясом запели только что сочинённые частушки.

Жаворонкова генерала
Страна на остров провожала.
И оттуда, со всех сторон
Шлёт на Берлин ДэБэ-три он, [с. 187]
Жутко стало жить берлинцам:
Бомбы воют поутру.
Ведь налёты на столицу
Им совсем не по нутру.
Наш Гречишников Василий
Клином вышибает клин.
Пятисотками своими
Точно он бомбит Берлин.
Сменил Геринг три рубашки,
Маршала бросает в жар.
В небе кружатся «букашки»,
А на земле — большой пожар.
Ефремов, Плоткин, Есин, Фокин
Пилоты — просто мастера!
Летают смело над Берлином,
Боится их вся немчура.
Ночью мучается Геббельс,
Пересохло всё во рту.
Он страшится бомб советских,
Просыпаясь весь в поту.
Гитлер стонет на постели,
Не даёт заснуть кошмар.
Преображенский над Берлином —
Мощный надо ждать удар.
Наши соколы-балтийцы,
Примите вы от нас привет.
Смелей летайте над Берлином,
Затмите гитлеровцам свет!

Подружек-исполнительниц благодарные зрители долго не отпускали со сцены. К ним поднимались краснофлотцы с охапками полевых цветов, сорванных на аэродроме, и буквально заваливали ими Валентину Телегину и Веру Богданову.
  Праздничный концерт группы артистов драматического театра Краснознамённого Балтийского флота надолго запомнится каждому авиатору и особенно тем, кто сегодня, в День Воздушного Флота страны, летит на город Берлин. (14)

** Преображенский Евгений Николаевич [9(22).6.1909, село Благовещенье, ныне Кирилловского района Вологодской области, — 29.10.1963, г. Москва] – в августе 1941 г. — командир 1-го минно-торпедного авиационного полка 8-й авиационной бригады военно-воздушных сил Краснознамённого Балтийского флота.
В дальнейшем — советский военачальник, член ВКП (б)/КПСС с 1940 г., Герой Советского Союза с 13.8.1941 г., генерал-полковник авиации с 1951 г.. (21) (22)
Русский. Родился в семье сельского учителя. (21) (22)
_ В Красной Армии (Советской Армии) (в РККФ) с 1927 г. (21) (22)
_ Окончил Военно-морское авиационное училище в г. Ейске (1930 г.). (21) (22)
_ Окончил курсы усовершенствования начальствующего состава при Военно-воздушной инженерной академии Рабоче-Крестьянской Красной Армии имени профессора Н. Е. Жуковского (в 20-м столетии в СССР Военно-воздушная инженерная академия имени профессора Н. Е. Жуковского) (1933 г.). (21) (22)
_ В 1933-1939 годах — лётчик, командир авиационного подразделения ВВС Балтийского флота. (22)
_ Во время советско-финляндской войны 1939-1940 гг. — командир эскадрильи, помощник командира авиаполка. (22)
_ С 1940 г. — командир …-го бомбардировочного авиаполка, полковник. (22)
_ Участник Великой Отечественной войны советского народа против германско-фашистских захватчиков 1941-1945 годов.
_ С … июля 1941 г. — командир 1-го минно-торпедного авиационного полка (1941 — … гг.) 8-й бомбардировочной авиабригады военно-воздушных сил Краснознамённого Балтийского флота. (21) (22) (35)
_ Под руководством начальника авиации Военно-морского флота СССР генерал-лейтенанта Сергея Фёдоровича Жаворонкова авиация Краснознамённого Балтийского флота, усиленная частями дальнебомбардировочной авиации, в августе—сентябре 1941 г. в сложных условиях наземной и воздушной обстановки нанесла ряд ударов по военно-промышленным объектам главного города фашистской Германской империи Берлина. (3) (4)
_ В конце июля – начале августа 1941 г. 1-й минно-торпедный авиаполк 8-й бомбардировочной авиабригады военно-воздушных сил Краснознамённого Балтийского флота был выделен для выполнения особого задания в глубоком тылу противника.
_ В августе – сентябре 1941 г. командир морской авиагруппы в составе оперативной авиагруппы во время проведения операции «Б». Полковник Евгений Николаевич Преображенский участвовал в нанесении бомбовых ударов по военным объектам города Берлина; стартовали на самолёты-бомбардировщики ДБ-3 с аэродрома «Кагул» с острова Эзель (Сарема) (Эстонской ССР СССР). В первом налёте, начавшемся 7 августа, и завершимся 8 августа, Е. Н. Преображенский был командиром авиагруппы (всего 15 самолётов в 1-м звене, 2-м и 3-м звеньях) и командиром флагманского 1-го звена.  (1) (3) (21) (35)
_ Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1941 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом геройство и мужество полковнику Преображенскому Евгению Николаевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (1) (3) (21) (35).
_ В августе 1941 г. четыре раза возглавлял флагманскую группу самолётов-бомбардировщиков ДБ-3, при нанесении бомбовых ударов по городу Берлину (22). (3, Статья «Маршал авиации Семён Жаворонков». Полководцы и военачальники Великой Отечественной.) (21) (35) **

10.00. Остров Эзель.
Случай с германским парашютистом встревожил генерал-лейтенанта С. Ф. Жаворонкова. Германская агентура на острове Эзель начала действовать вовсю, благо ей было на кого опереться — на кайтселитов. Германское командование знало теперь о результатах каждой своей бомбардировки. И оно пойдёт на всё, чтобы уничтожить советские самолёты и любой ценой выполнить приказ А. Гитлера. Может быть, даже будет выброшен воздушный десант. Гитлеровцы ничего не пожалеют, [с. 178] лишь бы обезопасить г. Берлин от налётов русских бомбардировщиков.
Мысль о вероятном воздушном десанте не давала С. Ф. Жаворонкову покоя. Вокруг аэродрома очень много удобных и скрытых в лесу полян, куда могли приземлиться фашистские парашютисты. Следовало что-то предпринять, чтобы не допустить этого.
С. Ф. Жаворонков вместе со своим адъютантом майором Боковым срочно выехал к коменданту Береговой обороны Балтийского района.
Генерал-майор Алексей Борисович Елисеев попытался успокоить С. Ф. Жаворонкова.
— Самые доступные места для десантирования постоянно держим под контролем, Семён Фёдорович,— показал он на карте участки, обведённые синими кружками.— На них поставлены инженерные препятствия.
— Надеюсь, вы не отрицаете возможности высадки воздушного десанта вообще? — спросил С. Ф. Жаворонков.
— Нет, не отрицаю. Даже наоборот, вероятен комбинированный десант: с воздуха и моря. С. Ф. Жаворонков усмехнулся.
— Утешили, Алексей Борисович!
— Видно, здорово ваши лётчики насолили фашистам в г. Берлине, что началась охота за ними, — улыбнулся А. Б. Елисеев. — Что касается морского десанта, то ему не так-то просто будет достичь аэродрома «Кагул». Западный берег острова Эзель (Сааремаа) защищён хорошо, там береговые батареи и подразделения 3-й стрелковой бригады. А вот воздушный десант… Тут есть ахиллесова пята. Не знаешь, где его выбросят. Во всяком случае, на оборону «Кагула» и «Асте» бросим весь эстонский оперативный батальон, эстонский истребительный отряд и сводный батальон моряков. Наготове будет и весь мой подвижный резерв: конная группа в триста сабель и велосипедная рота.
С. Ф. Жаворонков понимал, что комендант Береговой обороны Балтийского района генерал Алексей Борисович Елисеев отдавал на охрану аэродромов всё, что мог, заведомо оголяя отдельные участки побережья. Но и этого было недостаточно для надёжной обороны «Кагула» и «Асте». Хоть бы как следует укрепить лесные поляны вокруг аэродромов, куда могли высадиться фашистские парашютисты!
— Мне хотелось бы посмотреть, какие инженерные препятствия установлены в десантно-доступных местах, Алексей Борисович, — сказал С. Ф. Жаворонков.
— Пожалуйста,— согласился А. Б. Елисеев.— Правильно говорите, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. [с. 179] А сопровождающим возьмите нашего начальника политического отдела Лаврентия Егоровича Копнова. Лаврентий Егорович на острове каждую дорогу знает.
  Перед отъездом комендант Береговой обороны Балтийского района генерал Алексей Борисович Елисеев проинформировал командующего военно-воздушными силами ВМФ генерал-лейтенанта Сергея Фёдоровича Жаворонкова о сложившейся обстановке в районе Моонзудского архипелага. Вероятность высадки десанта противника на остров Муху резко уменьшилась. Командование группы армий «Север» резервные дивизии из г. Пярну бросило на г. Таллинн. Сейчас для них основным являлось взятие главной базы Краснознамённого Балтийского флота. Видимо, потом уже освободившиеся дивизии будут перенацелены на Моонзунд.
На помощь осаждённому г. Таллинну с островов ушли все боевые корабли, в том числе и подводные лодки, топившие германские суда в Балтийском море. В распоряжении генерала А. Б. Елисеева остался лишь один дивизион торпедных катеров капитан-лейтенанта Богданова, который командующий Балтийским флотом вице-адмирал Трибуц не решился снять, ибо эти катера — «морская кавалерия», как их окрестили в Береговой обороне Балтийского района, — во взаимодействии с дальнобойной 315-й башенной береговой батареей капитана Стебеля держали на замке Ирбенский пролив, не допуская прорыва немецких судов в г. Ригу. Так, 11 августа 1941 г. артиллеристы Стебеля подожгли транспорт большого водоизмещения, а 16 августа 1941 г. они вместе с торпедными катерами заставили германский транспорт выброситься на Курляндский берег Латвии.
— В общем, пока держится г. Таллинн, вы можете спокойно летать на г. Берлин, Семён Фёдорович, — заключил А. Б. Елисеев. (14)

12.00-13.50. Остров Эзель.
На объезд вероятных мест выброски воздушного десанта противника ушло очень много времени. Действительно, на лесных полянах имелись заградительные сооружения. В основном они состояли из высоких заостренных кольев, торчащих из земли, всевозможных рогаток и ежей, опутанных колючей проволокой. Конечно, препятствия не ахти какие, однако запутаться в них немудрено, а это связало бы действия десантников до прибытия подразделений островного гарнизона.
Встречались и совершенно пустые поляны.
— Думаете, здесь не станут садиться фашистские парашютисты? — спросил С. Ф. Жаворонков сопровождавшего его Л. Е. Копнова.
— Вовсе не думаем, товарищ генерал. [с. 180]
— Почему же не оборудовали их?
— Сил не хватило.
— Это не ответ.
— Я доложу коменданту. Бросим сапёров. Да и местное население поможет. Сегодня же заеду к первому секретарю уездного комитета партии Мую…
С. Ф. Жаворонков и Л. Е. Копнов расстались в посёлке Кагул. Начальник политического отдела Береговой обороны Балтийского района Лаврентий Егорович Копнов тут же уехал в уездный город Курессаре, а командующий оперативной авиагруппой генерал-лейтенант С. Ф. Жаворонков намеревался побывать ещё в «Асте» у майора Щелкунова и капитана Тихонова.
  По примеру морских лётчиков армейская авиагруппа особого назначения в свой третий налёт на г. Берлин должна была брать на внешнюю подвеску по одной ФАБ-500. Надо было проконтролировать их подготовку. К тому же следовало разобраться в конце концов с состоянием материальной части и двигателей самолётов ДБ-3ф, в первую очередь в группе майора Щелкунова. По его докладу, капитан Юспин, пробыв на острове три дня, улетел на Большую землю менять баки для горючего, а на другой день за ним последовал и старший лейтенант Шапошников — для замены двигателей. Правда, прилетели задержавшиеся экипажи старших лейтенантов Богачева и Васькова, они приземлились в «Кагуле». Двигатели самолёта старшего лейтенанта Васькова оказались совершенно непригодными для дальнего полёта, и старший инженер Г. Г. Баранов вынужден был отправить его на Большую землю для замены моторов. Туда же улетел и капитан Крюков. Двигатели самолёта Богачева тоже нуждались в ремонте, эту заботу на себя взял Баранов. Практически выходило, что в очередной налёт на г. Берлин готова лишь машина одного майора Щелкунова.
Двигатели самолётов ДБ-3ф в эскадрилье капитана Тихонова находились в несколько лучшем состоянии, но и они в прошедших двух налётах имели сбои. Так, самолёты старшего политрука Павлова и старшего лейтенанта Соловьева смогли достигнуть лишь города Кенигсберга и отбомбились по запасной цели. Само собой разумеется, лётчики не виноваты, просто двигатели их самолётов выработали положенные по норме моторесурсы. Следовало бы выделить в армейскую авиагруппу новые самолёты ДБ-3ф, а не те, что с первого дня войны почти ежедневно вылетали на бомбардировку тыловых объектов противника.
Конечно, были отказы и у двигателей морской авиагруппы, и значительные, но всё же не в такой степени, как в группе майора Щелкунова.  (14)

От Кагула до Асте всего полчаса езды. С. Ф. Жаворонков думал ещё успеть вернуться на праздничный ужин. 18 августа — День Воздушного Флота. Если бы не война, то в г. Москве на Тушинском аэродроме состоялись бы большой воздушный парад и красочные показательные выступления лётчиков, планеристов и парашютистов, ставшие уже традиционными. А сегодня лётчики морской и армейской авиагрупп особого назначения отметят свой праздник мощным бомбовым ударом по Берлину, шестым по счёту.
  Военный комиссар 1-го минно-торпедного полка Оганезов Г. З. подал генерал-лейтенанту Жаворонкову С. Ф. напечатанный на машинке текст под заголовком: «Советские налёты действуют на нервы берлинцам» с просьбой передать лётчикам армейской авиагруппы.
Генерал прочитал:
«Лондон. 17 августа. (ТАСС.) Бернский корреспондент газеты «Ивнинг стандарт» передаёт, что согласно сообщению берлинского корреспондента «Трибюн де Женев» частые воздушные тревоги начинают действовать на нервы берлинцев, которые спрашивают, что это за бомбардировщики, откуда они прилетают и означает ли их появление начало нового этапа войны.
Бомбардировщики летают так высоко, что их едва обнаруживают звукоулавливатели самого последнего образца. Характерно, что во время этих налётов господствует полная тишина; германские зенитки даже не открывают огня, что вызывает ещё большее раздражение у населения».
«Молодец всё же Оганезов! Хороший праздничный подарок преподнёс лётному составу авиагрупп,— подумал генерал.— И когда он успевает? Газеты ещё не пришли с Большой земли, а ему всё известно…» (14)

14.00. Остров Эзель.
Легковой автомобиль въехал в густой лес, дорога петляла между высокими пушистыми елями. Генерал Жаворонков сидел на переднем сиденье, полузакрыв глаза, согретый теплом мотора. Сзади находился майор Боков — неизменный спутник во всех поездках.
Шофёр резко затормозил, машина встала.
— В чём дело? — сердито спросил генерал. Шофер показал на дорогу, посреди которой лежала огромная ель.
— Завал!
— Надо объехать…
Генерал не договорил, из-за ели раздалась автоматная очередь, пули просвистели мимо. Шофёр включил [с. 182] задний ход и рванул назад по дороге. Заметив справа в лесу полянку, он загнал туда «эмку», там развернулся, выскочил на дорогу и дал полный газ. Сзади протрещала новая автоматная очередь. Боков выхватил пистолет, но генерал не разрешил ему стрелять, слишком большое расстояние, да к тому же они уже в безопасности.
— Кайтселиты нас поджидали, не иначе,— объяснил водитель, молодой широкоплечий краснофлотец, присланный С. Ф. Жаворонкову комендантом Береговой обороны Балтийского района.
— Ну, вы просто мастерски развернулись! — похвалил генерал шофёра, понимая, что благодаря его сноровке удалось избежать гибели.
В деревне Кагул находился старший политрук Павловский, и С. Ф. Жаворонков рассказал ему о случившемся.
— Кайтселитов работа, узнаю по почерку,— определил Павловский.— Выследили они вас всё же, товарищ генерал. Теперь вам ездить нельзя…
— Что же мне, прикажете под землёй ездить?!
— Зачем же под землёй. Одному ездить нельзя. Без охраны. — Павловский подозвал высокого белокурого парня.— Вольдемар, возьми с собой отделение и на полуторке сгоняй в «Асте». В ельнике завал…
Вольдемар Куйст кивнул в знак согласия и побежал к стоявшей поодаль полуторке. Через минуту с группой бойцов истребительного отряда он уже мчался по дороге к аэродрому «Асте». (14)

14.00-19.00. Остров Эзель. Аэродромы «Кагул» и «Асте».
Инженерно-технический состав готовил самолёты к вылету на г. Берлин.

15.00. Остров Эзель.
Вернулся Вольдемар Куйст примерно через час. Доложил:
— За завалом было человек десять кайтселитов. Все вооружены немецкими автоматами. Дорога очищена.
Старший политрук Павловский подошёл к мрачному генерал-лейтенанту Жаворонкову, слышавшему доклад разведчика.
— Товарищ генерал, возьмите себе В. Куйста. Вольдемар тут всё знает, на него можно положиться во всём.
С. Ф. Жаворонков хотел было возразить, но, подумав, решил согласиться с предложением Павловского. Старшему политруку виднее, как в данном случае поступить.
Павловский отошёл к Куйсту и тихо стал ему что-то [с. 183] говорить. После этого на дороге происшествий не было и генерал приехал на аэр. «Асте» благополучно. (14)

15.00. Остров Эзель.
На разведку погоды в море вылетели лётчики эскадрильи гидросамолётов.

Самолёт Че-2. СССР.

Самолёт И-153. СССР.

Подготовка самолётов к налёту на объекты в г. Берлине. 1941 год.

19.00. Остров Эзель.
На разведку наличия германских самолётов у острова Эзель вылетели лётчики 12-й Краснознамённой истребительной авиаэскадрильи.

20.00. Остров Эзель. Аэродром «Кагул». Морская авиагруппа.
У лётчиков и штурманов морской авиагруппы построение личного состава экипажей для постановки боевой задачи перед вылетом на г. Берлин.
К 20.00 должны были возвратиться из полёта на разведку погоды в море лётчики эскадрильи гидросамолётов и из полёта на разведку наличия германских самолётов у острова Эзель 12-й Краснознамённой истребительной эскадрильи. Лётчики гидросамолётов должны были доложить метеорологическую обстановку на море, сказать, что следует ожидать от погоды на ближайшие несколько часов, ибо от этих данных зависело теперь, лететь ли на г. Берлин или на запасную цель.
Получив информацию о погоде, командующий оперативной авиагруппой — командующий военно-воздушными силами Военно-Морского Флота СССР генерал-лейтенант авиации Сергей Фёдорович Жаворонков (награждён 13.08.1941 г. орденом Красного Знамени) принял решение выпускать экипажи на г. Берлин и подтвердил время вылета — 21 час.
Лётчики и штурманы, получив боевые задачи, направились к своим самолётам, возле которых уже стояли стрелки-радисты, воздушные стрелки и техники самолётов. Тёплыми взглядами и дружескими рукопожатиями их провожали те, кто помогал готовиться к полёту и теперь в томительном ожидании оставался на аэродроме. Мысленно каждый из них был с улетавшими экипажами, от всего сердца желая им благополучного возвращения.
Командиры самолётов на стоянках осматривали самолёты вместе с техниками самолётов, снимали маскировочные сети, а затем по рулёжным дорожкам выводили самолёты к аэродрому.

21.00. Остров Эзель. Аэродром «Кагул». Морская авиагруппа.
На аэродроме «Кагул» командующий оперативной авиагруппой — командующий военно-воздушными силами Военно-Морского Флота СССР генерал-лейтенант авиации Сергей Фёдорович Жаворонков отдаёт распоряжение:
— Запуск моторов — по зелёной ракете, выруливание согласно очередности взлёта.
Затем подал команду:
— По самолётам!
В небо взлетела зелёная ракета, аэродром заполнился рёвом моторов. Самолёты, предельно нагруженные бомбами, выруливали на старт. Один за другим отрывались от земли и поднимались в воздух.
Над морем самолёты должны были собраться в группы и лететь к цели.
«Иду на Берлин!» — приняли радисты аэродрома короткую радиограмму от флагманского экипажа.
Теперь под самолётами только море. Куда ни глянешь — свинцовая вода. Гребни волн искрятся в лучах заходящего солнца. Полнеба закрыто облаками. А справа, на западе, над горизонтом ярко пламенеющей чертой горит вечерняя заря.

Командный пункт на аэродроме «Кагул» («Кагул») в 2018 году.
Сайт «Авиаторы и их друзья». Статья Семёна Смолкина «Операция «Берлин» Советские бомбардировки Берлина в августе-сентябре 1941 г.». 12.08.2018 в 12:30.  (115)

21.00. Остров Эзель. Аэродром «Асте». Армейская авиагруппа.
Деревня Асте и аэр. «Асте» расположены в западной части о. Эзель.

_Виноградов Ю. А. «Операция Б». Армейская авиагруппа с «Асте»:
По примеру морских лётчиков капитан Тихонов Василий Гаврилович, как и майор Щелкунов Василий Иванович, в свой третий полёт на город Берлин взял на внешнюю подвеску одну бомбу ФАБ-500, а бомбы ФАБ-100 и ЗАБ-50 загрузил в бомболюки. Воздушный стрелок-радист старшина Коневцев вывел на пятисотке белой краской: «Подарок Гитлеру!».
— Наш праздничный гостинец, — пояснил он.
Оторвались от взлётной полосы сравнительно легко. И сразу врезались в облака. Более трёх часов предстояло лететь в темноте.
Капитан Тихонов особо не беспокоился, у него штурман лейтенант Лахонин Вениамин Иванович хоть и молод, но дело своё знает отлично. Ведь в такой же почти облачности они летели в прошлый раз, и Лахонин точно вывел самолёт ДБ-3ф на цель.
Сегодня их цель — авиационные заводы Мессершмитта. Авиационная бомба ФАБ-500 на борту очень кстати, взрыв от неё разнесёт заводской корпус на кирпичики.
— Вениамин Иванович, на вас вся надежда,— сказал в микрофон лётчик Тихонов штурману Лахонину.
— В чём именно, Василий Гаврилович? — не понял Лахонин.
— Послать пятисотку прямо в сборочный цех!
— Пошлём. А чего тут? Раз надо. Ради нашего праздничка.
— Тогда веди… (14)

*** Справка. В Указе Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями СССР лётного состава Красной Армии и Военно-Морского Флота от 17 сентября 1941 г. «За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом доблесть и мужество» есть награждение Орденом Красного Знамени младшего лейтенанта Каневцева Андрея Гавриловича. (14)

21.00. Г. Москва.

Вечернее сообщение Советского информбюро 18 августа

В течение 18 августа наши войска продолжали вести ожесточённые бои с противником на всём фрегате. После упорных боёв наши войска оставили гор. Кингисепп.
По уточнённым данным, за 16 августа, в воздушных боях сбито не 19 немецких самолётов, как указывалось ранее, а 25 самолётов. За 17 августа в воздушных боях сбито 22 немецких самолёта. Наши потери — 18 самолётов.
В Балтийском море наши торпедные катера и авиация потопили немецкую подводную лодку и два транспорта противника.

21.20. В небе над Балтийским морем. Морская авиагруппа.
_ Виноградов Ю. А. «Операция Б».: (18 августа)   Флагманский дальний бомбардировщик ДБ-3 медленно набирал высоту, пробивая многокилометровую толщу кучевых облаков, нависших над Балтийским морем. Моторы гудели натужно, особенно надрывался правый, что обеспокоило полковника Преображенского. Скорее бы перейти в горизонтальный полёт, тогда можно было бы несколько сбавить обороты правого мотора, дать ему передохнуть. И взлетали они на этот раз с аэродрома труднее обычного; всё же пятисоткилограммовая авиабомба на внешней подвеске влияет на скорость и довольно сильно. [с. 188]
Сказывалась, и значительно, мягкая грунтовая взлётная полоса и, конечно же, изношенность моторов. (14)

Самолёт ДБ-3. СССР.

22.00. В небе над Балтийским морем. Морская авиагруппа.
_ Виноградов Ю. А. «Операция Б».: (18 августа)  Слева, внизу за облаками, осталась Виндава (порт и военно-морская база, оккупированные Германской империей в 1941 году). Невольно вспомнил Е. Н. Преображенский прошлый вынужденный налёт на порт. «Неужели и сегодня откажет один из моторов? — обожгла его мысль. — Нет, нет и нет! Тяните, моторчики, тяните, милые…»
— Штурман, Пётр Ильич, мы должны дойти до нашей новой цели, — передал полковник Преображенский капитану Хохлову. — Дойти во что бы то ни стало!
— Дойдём, командир, обязательно дойдём, Евгений Николаевич, — весело отозвался Хохлов. У него было хорошее, приподнятое настроение, вызванное прекрасным концертом группы артистов драматического театра Краснознамённого Балтийского флота, данным специально для лётчиков в их профессиональный праздник. Правда, сегодня вечером надо было бы по традиции поднять бокал вина в честь праздника, но генерал-лейтенант С. Ф. Жаворонков посчитал, что именно в этот знаменательный для лётчиков день праздничные подарки в виде пятисоткилограммовых авиационных бомб с добавлением соток должны быть отправлены фашистам в город Берлин.
— А свой праздник, День советской авиации, завершите завтра, — сказал на прощание Жаворонков. — Праздничный обед с поросёнком будет ждать вас.
— Какой же это поросёнок без вина? — высказался за всех Хохлов.
— Угостим вас и кое-чем покрепче, — пообещал генерал.
Бомбардировщик пробил облачность лишь на высоте 5500 метров. Лётчик полковник Преображенский ещё поднялся на 500 метров и перевёл самолёт в горизонтальный полёт. Прислушался к рокоту моторов, кажется, тянут пока нормально, правда, правый всё же чуточку сдаёт.
— Не беспокойтесь, Евгений Николаевич, сегодня свои праздничные подарки мы точно адресуем новой, особо важной цели, — продолжал Хохлов.— Получайте, господа-фашисты, от морских лётчиков Краснознамённой Балтики! Прямо с доставкой. Хотя, не сегодня, а уже завтра, — поправился он. — Через один час пять минут наступит девятнадцатое августа тысяча девятьсот сорок первого года…
— К цели будем подходить на высоте 6000 [с. 189] метров,— перебил Преображенский разошедшегося штурмана.
— Добро! Точность попадания подарков прямо в руки адресата от этого только увеличится. А если ещё снизиться на километрик, тогда… Нет, отставить, командир, сталкиваться с аэростатами заграждения нету никакой охоты…
Преображенский не обращал внимания на разглагольствование штурмана, его всё больше и больше беспокоило состояние правого мотора. Сбавил ему обороты, давая поостыть, передохнуть. Но и левый мотор начал гудеть более натужно.
Спад рокота правого мотора уловил, наконец, и штурман.
— Командир, что с правым? — поинтересовался он. В его голосе уже появились тревожные нотки.
— Греется, чертяга,— как можно равнодушнее произнёс Преображенский.
— Как и в прошлый раз?
— Примерно…
— А левый?
— И левый начинает капризничать.
— Что с ним происходит?
— Тоже перегрелся малость…
Минут двадцать каждый из членов экипажа с беспокойством вслушивался в рокот моторов самолёта. Улучшения не намечалось, особенно в правом, хотя лётчик всё время и щадил его, снижая обороты. Но от этого сильнее грелся левый мотор, получавший большую нагрузку, а если начнет резко сдавать и тот, тогда до города Берлина не дотянуть.
— Командир, может… может, опять по запасной цели ударим? — предложил Хохлов, понимая, что кому-то из экипажа первому приходится предлагать запасной вариант. — На траверзе немецкий военный порт Пиллау. Кораблей там предостаточно, как в бочке сельдей…
— Ключ у тебя на месте, Пётр Ильич? — вместо ответа спросил Преображенский.— Не забыл в Кагуле?
— Как же, забуду я теперь. Вот он, рядом. В полётной сумке. Отныне и навсегда он от меня никуда,— отозвался Хохлов, не понимая, к чему клонит полковник.
— Так ключ-талисман чего тебе, лично тебе говорит? На запаску свернуть или продолжать идти на Берлин? [с. 190]
— Вон вы о чём,— засмеялся Хохлов.— Мой ключ всегда за Берлин, но моторы же, командир, моторы…
— Стрелок-радист? — спросил Преображенский.
— На Берлин, товарищ полковник! — ответил сержант Кротенко.
— Воздушный стрелок?
— Товарищ командир, только на Берлин! — произнёс старший сержант Рудаков.— А как же иначе?!
— Штурман?
— Обижаете, командир! — обиделся Хохлов. — Даёшь Берлин! Даешь новую, особо важную цель!
— Решение экипажа утверждаю. Идём прежним курсом, на Берлин! — в голосе полковника зазвучал металл. (14)

22.00. В небе над Балтийским морем.
_Виноградов Ю. А. «Операция Б». Армейская авиагруппа с «Асте»:
Лётчик капитан Тихонов Василий Гаврилович попытался забраться на самый потолок, чтобы пробить облачность, но безрезультатно. Вынуждены были лететь в облаках, хотя это и сказалось на скорости. К тому же висящая на внешней подвеске авиабомба ФАБ-500 увеличивала сопротивление воздуха и ещё более снижала скорость. Вскоре начало греться масло в левом моторе — первый показатель того, что двигатель работает ненормально. (14)

23.20. В небе над Балтийским морем.
_Виноградов Ю. А. «Операция Б». Армейская авиагруппа с «Асте»:
— Находимся на траверзе острова Борнхольм, — сообщил штурман лейтенант Лахонин. «Скоро Штеттин», — подумал лётчик капитан Тихонов. (14)

23.30. В небе над Балтийским морем. Морская авиагруппа.
  Через два с половиной часа полёта (21.00-23.30 часа) на высоте 6000 метров температура в кабине самолёта 38 градусов ниже нуля. Появилась тяжесть в голове, в руках, апатия. Трудно лишний раз повернуться, сделать движение рукой. Это признак нехватки кислорода. Открываем полностью подачу кислорода. Сразу становится легче. По расчёту времени мы должны бы уже подлетать к южной береговой черте Балтийского моря (северного берега Германской империи). Облачность по-прежнему значительная, и очень трудно обнаружить береговую черту. (Из воспоминаний Хохлова П. И. о полёте на г. Берлин с 7 на 8 августа 1941 г.)

23.40. В небе над Балтийским морем. Морская авиагруппа.
_ Виноградов Ю. А. «Операция Б».: (18 августа)   Время относительно спокойного полёта над Балтийским морем заканчивалось. Самолёт ДБ-3 подходил к береговой черте правее города Штеттина. Сейчас их встретят зенитки или ночные истребители.
— Нам повезло, командир! — послышался бодрый голос штурмана.— Земля скрыта густой облачностью. Не увидят нас немцы.
Действительно, облака надёжно скрыли советские дальние бомбардировщики. С земли был слышен лишь гул их моторов, и как ни старались германские прожектористы пробить лучами толщу облаков, ничего не получалось. И всё же зенитная артиллерия открыла огонь, видимо, хотела просто психологически воздействовать на советских лётчиков. Шапок от разрывов германских зенитных снарядов нигде не было видно, они лопались в густых облаках.
— До Берлина пятнадцать минут! — объявил Хохлов.
— Штурман, точнее курс,— потребовал Преображенский.— Как можно точнее…
— Если, командир, не будете рыскать от зениток и ночников — на боевой выйдем точно,— пообещал Хохлов.
— Не буду. Курса, высоты и скорости не изменю ни при каких обстоятельствах,— заверил Преображенский.
Моторы хоть и грелись, особенно правый, но тянули пока вполне удовлетворительно. А когда самолёт освободится от бомбовой нагрузки — станет им намного легче. (14)

Расстояние от г. Штеттина до г. Берлина по прямой линии 120-130 км, лететь на самолёте около 40 минут.

23.50. В небе над Балтийским морем.
_Виноградов Ю. А. «Операция Б». Армейская авиагруппа с «Асте»:
Штурману лейтенанту Лахонину сообщать лётчику капитану Тихонову о выходе к территории Германской империи не требовалось, об этом напоминали сами германцы. Прожекторы и зенитные батареи были наготове. Однако на этот раз облака висели очень низко над землёй. Лучи никак не могли пробить их толщу, а потому и зенитки стреляли не прицельно, а просто так, для острастки. (14)

= * = * = * =

Международный военный трибунал по преследованию и наказанию главных военных преступников 2-й мировой войны 1939—45 годов признал преступными организации Schutzstaffel  (в советской и российской литературе сокращённое — СС), Sicherheitsdienst des Reichsführers SS  /сокращённое — SD от Sicherheits Dienst/ (русское сокращение — СД), Geheime Staatspolizei  /сокращённое — Gestapo / (по-русски — гестапо) и руководящий состав Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei (сокращённое — NSDAP) (по-русски — Национал-социалистической германской рабочей партии). (231) (232) (233) (234)